B феврале 1963 года страна торжественно отмечала 40-летие Гражданского воздушного флота. В Мурманском аэропорту состоялась юбилейная сессия.
В президиуме сидели наши ветераны: техник-бригадир Владимир Иванович Агафонов, старший инженер Герман Иванович Куликов, командир звена Петр Нефедович Прончатов, старший штурман Ханиф Шарипович Шарипов, командир подразделения Александр Федорович Горбунов.

В зале были и старейшие работники, и молодежь нашего предприятия. И здесь, слушая выступления ветеранов, я в который раз подумал: надо, обязательно надо создать историю нашего предприятия.

Мы говорили об этом часто. Все сходились на том, что дело нужное, но как к нему приступить? В коллективе нет ни одного человека, который работал бы здесь со дня его образования.

Поскольку мурманская авиация начиналась с П. К. Овчинникова, нам, естественно, хотелось знать о нем все: что он был за человек, откуда родом, когда и на чем начал летать, как летал?

О Павле ходили самые невероятные легенды.

Со слов Алексея Михайловича Соколова мы знали, что Овчинников погиб в первые дни Отечественной войны, защищая родное Заполярье. Был похоронен где-то здесь, на Кольской земле, под обломками своего самолета.

Но это - пока капля в море. Надо было искать документы и еще раз документы.

Решили написать несколько писем тем немногочисленным адресатам, которых удалось разыскать. В основном это были сослуживцы Овчинникова, оставшиеся в живых после войны.

Как-то в подразделение приехала комиссия Северного территориального управления. В беседе с инспектором
летно-штурманского отдела А. П. Поляковым я посетовал:

- Знаешь, Алексей Петрович, начали мы писать историю, а материала никакого. Разослали письма во все концы, но результата нет. Нам хоть бы точно установить дату прибытия П. К. Овчинникова в Заполярье. Ведь с него все началось.

- Подожди, - перебил он. - Чего искать-то? Ты напиши жене Овчинникова, а я передам. Она тебе все расскажет о своем муже.

Для меня это было такой неожиданностью, что я сначала даже опешил:

- Какой жене?!

- Обыкновенной жене, жене Павла, - улыбался Алексей Петрович.

- А откуда ты ее знаешь? - недоверчиво переспросил я.

- Еще бы не знать. Она же работает у нас в Ленаэропорту.

Это было действительно ошеломляющее известие.

Мы разыскиваем сослуживцев, а самый близкий его человек трудится в нашем управлении! Ведь всего несколько дней тому назад я был в Ленинграде в командировке и жил в той самой летной гостинице, где работает Овчинникова.

...Ответ пришел не скоро. В конверте лежали три фотографии, письмо, копия справки о гибели Овчинникова.

Справка извещала, что Павел Овчинников 17 июля 1941 года примерно в 10 часов 10 минут был сбит «Мессершмиттом-109» в районе разъезда Магнетиты Кировской железной дороги, против 1407 километра. На борту самолета находился фельдъегерь штаба Северного флота Лоскутов. Экипаж Овчинникова найден 13 августа 1941 года пилотом первого авиаотряда ОСАГ Амосовой Анной Николаевной и захоронен на месте падения самолета.

Сообщение о том, что могила Павла где-то здесь, рядом, не оставило равнодушным ни одного человека в нашем коллективе. Было решено отыскать останки и захоронить на воинском кладбище со всеми почестями.

Предпринятые с вертолета и наземные поиски могилы не увенчались успехом. Время уничтожило следы трагедии. Единственным человеком, кто мог указать точно место гибели, была Анна Николаевна Амосова, о которой никто из нас не имел ни малейших сведений.

Потому что мы пилоты...